Девушка из-за разбитого стекла

— Почему он не идет? — непрерывно спрашивала она себя. — Почему?!

Лесе хотелось плакать. И теперь совсем не от счастья. Потом она вдруг снова ожила, подумав: «Наверное, тетя Прося с утра была занята и решила отнести письмо днем!», и Леся с новыми силами стала ждать.

К вечеру она потеряла надежду, а когда стемнело, даже вышла с балкончика и села на кровать.

— Как же так? — спрашивала она себя и не знала, что ответить.

В эту ночь Лесе не удалось заснуть. Она ворочалась и пыталась прогнать из сердца скребущихся кошек: «Может, какая-то задержка? Может, просто некогда? Но разве он сам не писал, что… Почему же он не идет? Передумал? Тогда зачем же все это?! Зачем все это было?!»

Леся то плакала и металась по простыне, скинув одеяло, то замирала и смотрела в потолок, ничего не видя и только повторяя:

— Зачем это все было? Зачем?!

К утру она ненадолго забылась, а когда очнулась, то первым делом отругала себя:

— Как же я буду встречать Макара с таким опухшим лицом!

Она умылась и привела себя в порядок, снова одевшись в праздничное платье.

Весь день она смотрела на пустую дорогу. Каждый скрип, стук и шелест оживлял ее на мгновение.

— Это Макарушка идет! — шептала она, но, убеждаясь в обратном, снова впадала в полузабытье.

К вечеру Леся уже не смотрела на дорогу. Просто неподвижно лежала на спине, что-то шепча.

Вернулся Натан.

— Лесь, что-то тебя не видно второй день?! — крикнул он, остановившись у лестницы, ведущей в комнату дочери. Молчание. Встревоженный Натан поднялся и тут же бросился к дочери, лежавшей, словно покойница.

— Да у тебя жар… — дрожащим голосом произнес Натан, положив ладонь на лоб Леси. — Эк, тебя угораздило! Побегу за доктором…

Утром из соседнего большого поселка приехал доктор. Осмотрел Лесю, пожал плечами, пустил на всякий случай кровь и уехал.

— Неизвестная науке лихорадка, — сказал он Натану. — Бог даст, выживет…

А Леся металась по кровати и бредила, угасая с каждым днем. Натан не отходил от постели дочери. Совсем поседел, прислушиваясь к горячечному бреду.

— Что случилось, доченька, что ты говоришь? — плакал он, с трудом разбирая обрывки фраз и слов. — Что «зачем»? Что «было»? Что «почему»? Кто «не пришел»? Кто тебя «не любит»?

А на пятый день Леся вдруг открыла глаза, посмотрела на отца, улыбнулась грустно, сказала: «Макарушка…» и затихла.

* * *

…Он бежал коротким путем, через поля. Запинался, иногда падал, оступаясь с узкой ровной тропки между вспаханными наделами. Ветер обдувал лицо, не давая слезам коснуться седой бороды. «Приведу! — металось в голове. — Силой приведу! Если понадобится, то свяжу и на себе притащу!..»

Луна тревожно смотрела с высоты, а потом не выдержала и побежала рядом, освещая путь.

— Только бы успеть! — шептал Натан, задыхаясь. — Только бы успеть!..

Максим Мейстер, декабрь 2004 — январь 2005, Пермь

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12