Резиновая мечта

Сервис

Сегодня расскажу сказку, которую мне даже как-то неловко рассказывать, поэтому сразу засыпай, а я потихоньку начну…

Жил-был очень хороший советский писатель Виктор Конецкий. Действительно хороший и действительно советский, я без всякой иронии или двойных смыслов, просто как факт.

Писал Виктор Конецкий о море, так как был настоящим моряком и еще в юношестве усвоил мысль: чтобы быть писателем, надо быть в первую очередь человеком, настоящим человеком с настоящей жизнь и неприкрытой до боли, до оголенности нервов, искренностью перед самим собой. Так Виктор Викторович и плавал всю жизнь по морям и океанам, в долгие часы вахт размышляя над своими книгами. Может, потому и не так уж много их получилось, но зато они настоящие. И, может быть, потому писателя этого почти забыли, ведь сейчас не читают настоящего, ибо будит оно, тревожит, а мы в наше время хотим заснуть…

Ага, вот и ты заснула уже от долгого предисловия, для чего оно и говорилась, потому что все это еще была не сказка, а необходимые первые слова.

Итак, Виктор Конецкий писал и издавался в 60-х годах прошлого века, и в этих самых годах попалась его книга в руки одного юноши по имени Виктор. Может, разглядывая корешки книг на полке библиотеки, юноша потому только и выбрал толстенную книгу с явно недетективным названием, что автора звали так же, как и его. Даже два раза так же: Виктор Викторович. Так она и попала в стопочку очередного чтива, за которым, как и положено было в шестидесятых, все ходили в библиотеки. Поясню для современных читателей: библиотеки – это что-то вроде современных торрентов, где, правда, раздавались только книги и, очень редко, пластинки, так как видео еще не было. Книги тогда были только бумажные, а пластинки – это что-то вроде… Впрочем, не важно.

Виктор принес «За доброй надеждой» Конецкого вместе с дефицитными Стругацкими и еще более дефицитным зарубежным детективом, за которым стоял в очереди больше двух месяцев. И первым делом открыл именно «Надежду». Это как некоторые люди перед тем, как приступит к самому вкусному блюду, из вежливости пробуют все остальные. Открыл, полистал, но неожиданно зачитался.

Так и прочитал всю книжку за несколько дней, почти не отрываясь. Рассказывал автор о своих плаваниях и размышлениях. Размышления юношей пропускались, а вот описания разных стран и заграничной жизни глотались с жадностью голодного волченка, что впервые вонзил зубы в сочного зайца, про вкус которого до этого только слышал от взрослых волков.

Страны прогнившего запада описывались с положенной советской сдержанностью, но при этом с откровенной правдивостью, так что даже и не понятно, как некоторые места пропустила советская цензура.

И вот здесь начинается сказка, причем странная, не знаю, стоит ли ее рассказывать, но после такого длинного предисловия жалко останавливаться, так что придется.

В одном месте у Виктора Конецкого была довольно-таки скабрезная история про резиновую женщину, которых делали на прогнившем западе для прогнивших и озабоченных капиталистов. Как один моряк в одном из европейских портов посетил секс-шоп и купил себе надувную подружку, сложил ее и спрятал в разные импортные тряпки, купленные для жены. Но чуткие матросы пронюхали о покупке, женщину раскопали, а пока хозяин стоял на вахте, надували ее и использовали по назначению…

Прочитал юноша Виктор эту пошловатую историю, и что-то щелкнуло у него в голове, а может и еще где-то. Хотя нет, именно в голове, так как с тоской и обидой понял юноша с потрясающей ясностью: как бы жизнь его ни повернуло, а ему такой резиновой женщины не купить никогда и ни за какие деньги. Что там у него наложилось, не знаю. Может, первый неудачный сексуальный опыт и обида на женщин, может, любопытство до других стран и обычаев, недоступных простым советским людям, может, половое созревание, а скорее – все это вместе и еще сотня факторов. Но все они так причудливо смешались, что родили мечту: сильную, отчаянную, настойчивую до болезненности своей несбыточностью, мечту обладать резиновой женщиной.

Так юноша, сын простых рабочих, после школы пошел поступать не в строительный, куда собирались его родители, а в институт международных отношений, где шансов пройти по конкурсу не было. Нет, конечно, в советском государстве все были равны, и даже сыну рабочего и крестьянки давали шанс, но на первый курс престижного вуза поступали обычно дети дипломатов ну или, на худой конец, директоров продуктовых баз и магазинов.

Конечно, Виктор не поступил. Впрочем, не только по происхождению, но и по знаниям тоже. Так что обиды не было.

В армии ему было тяжело. Он сразу получил кличку «дипломат» за дикую по мнению «дедов» привычку в любое свободное время читать книги по международному праву. Правда, в первый год это были попытки заниматься, а не занятия, зато второй…

Страницы: 1 2

РанееДля чего я? ДалееДва колеса

Читать похожее

Комментарий

  1. hela
    Июл 30, 2011

    Прям сразу мечту захотелось завести)))))