Автобиография

Ну вот, все-таки заставили рассказывать о себе... Что ж, желание читателей - закон! Попробуем...

Так, с чего там начинают автобиографии? С самого начала? Хорошо... Вначале было слово, и слово было у Бога, и слово было - Бог!..

Спросите, причем здесь Бог, если биография моя? А как же? Если вначале ВСЕГО было слово, которое было у Бога, то значит и я, как часть этого самого "всего", тоже появился именно тогда, когда "вначале было слово". Так что я все делаю по правилам: начинаю биографию с самого начала... Чего говорите?.. "Кончай дурака валять и расскажи, как нормальные люди, когда родился-учился-женился"? Да ну, разве это интересно? А я только собрался рассказывать свою родословную, как слово (которое было у Бога) трансформировалось в тонкие материальные элементы, потом в грубые материальные элементы, про три гуны материальной природы собрался рассказывать, про духовный и материальные миры. Про то, как создавались вселенные и как в одной из этих вселенных наконец проявился ваш покорный слуга... Хорошо-хорошо! Уже затыкаюсь и начинаю рассказывать по нормальному... Итак, с чего, говорите, начинать? "Родился-учился-женился"?.. Ну, как скажите...

Вначале, значит, на счет "родился"... А с которого раза начинать?.. Ну почему опять "кончай дурака валять"? Я серьезно спрашиваю. Я уж столько раз рождался. Правда, первый раз, если он был, не помню. Память человеческая вообще штука не надежная. В детстве, еще до школы, я помнил штуки три своих предыдущих рождения. Мама рассказывала, что воспитательницы в садике жаловались, так как я постоянно что-то рассказывал детям, после чего они плакали от страха и не могли спать в тихий час. Из-за чего меня ставили в угол. Я подробностей уже не помню. Помню только, что рассказывал им о своих предыдущих жизнях. Я бы и это все сейчас забыл, если бы в ранней школе не зафиксировал на бумаге. Сейчас, благодаря этим записям, я смутно помню только предыдущую жизнь, да и то сомневаюсь... Так что, начинать рассказывать с нее?.. Хотя нет, не буду. Слишком недостоверно. А я люблю точность, поэтому все-таки начну свою биографию, как вы и просили, с этого рождения... С рождения в этом теле.

Мое тело, которое чуть позже назовут Максимом Мейстером, было зачато зимой 1975 года. Более точную дату, к сожалению, сказать не могу, потому что в нашей нецивилизованной стране дату зачатия не фиксируют, хотя она гораздо важнее даты рождения. Внутриутробное развитие помню плохо. Точнее, вообще не помню. Но некоторые интересные подробности (со слов мамы) передам. Во-первых, как выяснилось, святое имя моего Господа и маха-мантру я услышал еще во чреве матери... В то время, в середине семидесятых, в России был пик популярности индийских фильмов. Советско-индийская дружба и все такое. Мама, как и большинство молодежи, ходила в кино, смотрела "Бродягу", "Ситу и Гиту" и прочую индийскую сейчас уже классику. Причем в то время, если фильм нравился, на него ходили не по одному и не по два раза. Мама рассказывала, что ходила, например, на "Танцор диско" раз десять.

Спустя много лет, в середине 90-х, уже будучи "матерым кришнаитом", я постоянно слышал полушутливые жалобы матери на то, что, мол, знала бы, чем закончится это ее юношеское увлечение индийскими фильмами, никогда бы на них не ходила! Так вот, слушая эти жалобы, я однажды посмотрел "Танцор диско"... И каково же было мое удивление, когда в середине фильма главный герой со сцены прямым текстом запел маха-мантру: "Харе Кришна Харе Кришна Кришна Кришна Харе Харе Харе Рама Харе Рама Рама Рама Харе Харе"! Мама до сих пор уверена: из-за того, что она беременной ходила на индийские фильмы, ее старший сын стал "кришнаитом". А я думаю, что не в фильмах дело (в конце концов, все тогда ходили), а в святом имени, которое почему-то решило остаться в моем сердце, проникнув в него, когда мое тело еще было зародышем... Святое имя не отлично от Самого Бога. Ведь все, что относится к Богу - абсолютно. Имя и личность Абсолюта имеют одну природу. В духовной реальности субъект и его имя не различаются. Имя Бога столь же могущественно, как и Сам Бог.

Что-то было еще интересного, пока я находился в утробе матери, но я не помню. Мама вела в то время дневник, так что при желании эту обзорную автобиографию всегда можно будет дополнить. Только вряд ли я за это возьмусь, потому что мне уже надоело писать, а мы еще даже до рождения не добрались...

А вот, кстати, с него и продолжим!..

Итак, мое тело появилось на Бхуварлоке (то бишь, на планете Земля), в отмеченной Богом стране России, в холодном уральском городе Пермь... Можно, я с этого времени буду говорить, не "мое тело", а "я"? Хоть это и не правильно. Просто со дня рождения началась моя обусловленность этим телом, которое я до сих пор по большому счету считаю самим собой.

Так вот, родился я 10.10.1975 года, 10 октября то есть. В пятницу. Мама рассказывала, что в день моего рождения пошел первый в году снег. Удивительно. Я пишу эту автобиографию в середине октября 2003 года, а за окном светит солнце, а на наших пригорках цветет земляника, сошедшая с ума от непонятного тепла. Неужели, климат так изменился за какие-то 28 лет?.. Впрочем, о чем это я?..

После рождения я себя не помню, и приходится доверять словам родителей и маминому дневнику. Довольно четко я себя вспоминаю только с садика. Помню, как в младшей группе забирал с полки тонкие книжки, никому больше не нужные, и садился за стол их читать, помню, как объяснял сверстникам кто такие динозавры и пытался их нарисовать... Помню двор садика, веранду, как рассказывал детям о прошлой жизни, не понимая тогда, что я такое рассказываю... Такие отрывочные картинки сохранились. Неупорядоченные. Мама рассказывала, что у меня была хорошая память. Например, в три года я рассказывал наизусть всего "Доктора Айболита" после того, как мама пару раз мне его прочитала. "Добрый доктор Айболит, он под деревом сидит. Приходи к нему лечится и корова, и волчица..." Вот блин, до сих пор помню! Лучше бы мне в детстве "Рамайану" читали...

До школы и в первых классах, до 1985 года, несколько раз мы всей семьей ездили к дедушке в Молдавию. Там пристрастился к овощам и фруктам. В то время в Перми кроме морковки и картошки ничего не было. Даже летом. Помню, как первые поездки мы восторженно бродили по ухоженным молдавским лесам и не могли поверить своим глазам: грибы росли повсюду (причем хорошие грибы), и их никто не собирал! Мы набирали целые ведра и приносили к деду. Мыли и жарили с картошкой. И это среди овощного и фруктового изобилия! Дед с женой смотрел на нас, как на сумасшедших, а мы уплетали жареную картошку с грибами, словно не могли есть это у себя дома! А на столе при этом стояло... Чего только не стояло! В следующие приезды я все-таки пристрастился к нормальным овощам. Именно с тех пор любимыми блюдами стали по-разному приготовленные баклажаны, болгарский перец и зелень...

От Молдавии вообще осталось много образов-впечатлений. Леса грецкого ореха, пруды... Помню, как мы всей семьей ходили каждый день купаться на тот или иной пруд. Запомнилось, как однажды мы с младшим братом стояли на ступеньках, спускающихся в воду, а родители сидели неподалеку на скамейке... Вдруг четырех- или пятилетний братик поскользнулся на покрытых водорослями каменных ступеньках и исчез под водой. Как папа, не раздеваясь, прыгнул с берега... Множество картинок... Почему-то сейчас вспомнилось, как мы стояли часа три в очереди за дефицитными книгами... В то время хорошие книги были редкостью, и достать их, например, в Перми, было невозможно. А тут мы идем по жарким Бельцам и видим очередь. Метров на пятьдесят. "Чего дают?" - "Булгакова". И мы зависли в очереди. Я постоянно бегал в начало очереди и смотрел, что там продают. Продавали три толстые книги. Толстый синий томик Булгакова с "Мастером и Маргаритой", "Белой гвардией" и другим, потом собрание сочинений Плутарха и что-то еще. Помню, как я постоянно подбегал к родителям и просил: "Купите мне Плутарха!.." А они его покупать не собирались, потому что стояли только из-за Булгакова. Имя Булгакова мне тогда ничего не говорило, а о Плутархе я чего-то слышал и очень хотел почитать. Плутарха мне не купили, я потом жутко обижался. Даже до сих пор помню, представляете?.. Наверное, это было в последний наш приезд в Молдавию, мне было лет 9-10. Точно не помню. С тех пор Плутарха я так и не прочитал, зато Булгаковская "Мастер и Маргарита" надолго стала моей любимой книгой. С десяти до шестнадцати лет я перечитал ее раз семь, не меньше.

В восемь лет я пошел в школу. Учился хорошо, но лениво. Как только заканчивались уроки, убегал домой и читал книжки. Здоровье было слабое, из-за чего в 14 лет сознательно попытался стать вегетарианцем. Полгода продержался, после чего под давлением родителей вернулся к курицам и сосискам. Но в шестнадцать лет завязал с мясом окончательно. С того времени практически не болею.

В двенадцать лет, в 1988 году, в летние каникулы, начал писать свою первую повесть. Исписал две тонкие, школьные тетради по 36 листов каждая. До сих пор эти тетради у меня где-то хранятся. Пару лет назад я их просматривал, и удивился качеству написанного. Хотя орфографические ошибки были в каждом втором слове (без преувеличения), сам сюжет и смысловое наполнение повести мне показались интересными даже спустя такой большой промежуток времени. Мне было трудно поверить, что это писал двенадцатилетний пацан. В повести описывался мир после ядерной катастрофы. После нее выжили только люди и тараканы. Все остальные виды жизни остались в штучных экземплярах у счастливых владельцев-людей. Цивилизации людей и тараканов стали развиваться параллельно, причем последняя получила явное превосходство, так как благодаря быстрой смене поколений, облучению и генной инженерии, тараканы стали улучшать свою расу, все больше специализируясь. В конце концов, резервации, в которые люди поначалу поселили разумных тараканов, вдруг стали для людей недоступны. Люди гадали, что там происходит, но толком никто ничего не знал... Герой рассказа, маленький мальчик, одержимый желанием завести у себя домашнее животное, мечтает попасть во время, когда на Земле было множество форм жизни. Они с другом пытаются попасть в прошлое. Но для этого им необходимы технологии, разработанные цивилизацией тараканов. Они проникают в резервацию и после множества приключений добываю то, что нужно. Возвращаются к людям и... На этом повесть обрывается. Таков был мой первый литературный опыт. (Видимо, уже тогда я заложил традицию не заканчивать свои произведения. На данный момент у меня около двадцати неоконченных романов, повестей, рассказов и прочего...) Потом каникулы кончились, я снова пошел в школу. Видимо, творчество я забросил, потому что до 1992 года я больше ничего не писал, не считая школьных сочинений. А, вспомнил почему! Где-то в 12-14 лет я здорово увлекся шахматами. Стал участвовать в тренировках, турнирах, соревнованиях, шахматных тусовках и прочем. Разрабатывал собственный шахматный дебют, гордо названный "дебютом Мейстера". Начал писать книгу, разбирающую его и подводящего теоретическую базу. Помню, как ошарашено смотрели на меня соперники, когда я применял "свой дебют"... А в начале 1992 года я закончил свою шахматную карьеру, съездив на первенство России среди юношей. До сих пор осталась любовь к этой замечательной игре. Она научила меня терпению, выдержанности, анализу, умению просчитывать варианты... После 92-го я еще какое-то время участвовал в турнирах, но уже по инерции, потому что осенью 1991 года в моей жизни наступил переломный момент. Я встретил свою судьбу...

Нет, не девушку, как тут кто-то подумал. Какие девушки в шестнадцать лет?! Мне чего, больше заняться что ли не чем было?.. Честно говоря, лет до 25 я всерьез на противоположный пол вообще не смотрел, считая женщин чем-то вроде природного недоразумения (тактично прошу прощения у читающей эти строки прекрасной половины человечества). В этом отношении, слава Богу, я развивался с опозданием, благодаря чему успел развиться в других сферах жизни. И до сих пор убежден: как только парень связывается с женщинами, он перестает развиваться как личность. По крайней мере, до 25 лет - это факт. После 25-и, если у парня есть мозги, и он сформировался как личность, его общение с противоположным полом становится не таким разрушительным, а в некоторых случаях будет даже благоприятным. Для девушек - наоборот. Потому что как личности они формируются гораздо раньше юношей, и самое лучшее для девушки - это до восемнадцати лет выйти замуж за достойного мужчину и учиться подстраиваться под него. Тогда в семье все будет гармонично. Впрочем, я отвлекся. Обо всем этом я подробнее и аргументировано рассказываю в своих текстах (см., например, роман "Принц на белом Мерседесе").

Итак, в 1991 году я встретил свою судьбу... Но прежде, чем расскажу подробнее, хочу еще отвлечься. Где-то с 10 до 16 лет у меня шло активное впитывание информации об этом мире. Я читал все, до чего мог добраться, я изучал все, что мне было интересно. Я был записан в две библиотеки (детскую и взрослую), в которой бывал как минимум раз в неделю. Детскую я быстро забросил, и мы каждую неделю с родителями ходили в библиотеку им. Ленина, возвращаясь домой с пачкой новых книг. Дома тоже была приличная библиотека. И все это я с огромной скоростью поглощал. Причем набор одновременно читаемых книг был более чем пестрый. От сказок Волкова до философских трудов, в которых я, наверное, мало что понимал, но считал своим долгом ознакомиться...

Я сейчас анализирую, откуда у меня взялась такая всеядность. Ведь я читал абсолютно все, что попадалось под руку. Разумеется, играло свою роль и элементарное любопытство молодого ума, но сейчас я понимаю, что я искал ответ... По молодости считая, что в умных книгах его можно найти... Уже в 12-14 лет я смотрел на этот мир, и отчетливо понимал, что с ним не все в порядке... Что-то не так в этом мире. Но вот что, я уловить не мог. Вернее, я прекрасно видел проявления этого "не так" в том, что вокруг все несчастны, в том, что есть боль, в том, что есть смерть и страдания... Но вот ПОЧЕМУ?! И самое главное: КАК ЭТОГО ИЗБЕЖАТЬ?! Я думал, неужели за всю историю человечества тысячи великих умов не смогли ничего поделать, не смогли решить проблем этого мира. Почему до сих пор есть боль и смерть? Почему ВСЕ несчастны на этой планете, а жалкие проблески счастья временны и эфемерны? Я читал Шопенгауэра и Канта, христианских теософов и теоретиков дзен-буддизма... Но я не находил ответа. Лет в 12-13 я увлекся православием. Стал искать всевозможные материалы, читал Евангелие. Тогда, в разгар перестройки это стало модным, и я помню, что материала было достаточно. Мама даже (видимо, все-таки в шутку) собиралась отдать меня в духовную семинарию. Где-то в четырнадцать я, наконец, придумал "гениальный" выход из проблемы. (Кстати, мое психологическое состояние в то время лучше всего описано в моем рассказе "Чего тебе?" Очень рекомендую прочитать, он короткий.) Я убедился, что человечество по самой своей природе не может стать счастливым. И все живое, именно ПО САМОЙ СВОЕЙ ПРИРОДЕ обречено на страдания и смерть. Но сама вот эта боль жизни не давала мне покоя. Миллионы и миллиарды живых существ! Живут, к чему-то стремятся, страдают, болеют и, в конце концов, умирают! Какой в этом смысл?! Причем, сам я был до безобразия счастливым мальчиком. Просто я всегда был очень сострадательным и добрым. Так вот этот добрый мальчик придумал замечательный выход. Он решил, что раз невозможно сделать счастливыми всех живущих, что страдания, боль и смерть все равно неизбежны, то самым лучшим выходом будет просто уничтожить все живое на Земле. Ведь если некому страдать, то не будет и страдания... Я мечтал изобрести какое-нибудь химическое вещество, которое можно было бы распылить в воздухе, после чего все люди на Земле благополучно и безболезненно бы померли...

Потом я увлекся дзен-буддизмом. Очень логичное продолжение, не правда ли? Кто знаком с философией дзена, поймут, о чем я... Там так хорошо доказывается, что на самом деле нет никакого страдания, нет никакой боли, все это просто фантазии воспаленного ума. Что на самом деле вообще ничего нет... Помню, как в 15 или 16 лет, я неподвижно сидел в позе лотоса, сосредоточенно уставившись на свечу, и пытался убить свой ум.

Но вскоре все это стало неактуальным, потому что в 1991 году, как я уже неоднократно начинал говорить, я встретил свою судьбу в виде вайшнавизма.

И сейчас я подробно расскажу, как это произошло.

Я очень хорошо помню этот день, и даже точную дату. 29 ноября 1991 года. Это день рождения моего отца. Мы в семье не любим отмечать дни рождения, но в тот год отцу исполнилось 45, поэтому было много гостей. Человек десять, в основном коллеги с работы и старые знакомые. Мы с братом, стоически перетерпев всякие "как же они у вас выросли", "а ведь еще недавно пеленки пачкали" и прочие гадости, забились в своей комнате, рассчитывая там переждать стихийное бедствие. Время от времени, подвыпившие гости, считая своим долгом помянуть дорогих хозяйских чад, начинали громко вопрошать, мол, где же ваши парни, они ведь, типа, уже большие, пусть выходят, старшему нальем шампанского... Но мы на провокации не поддавались, и упорно отказывались покидать убежище. Наконец, часам к девяти, гости стали расходиться, и вскоре осталось только пара близких друзей. Стало тихо, праздничный гомон утих, и я пошел в большую комнату. Во-первых, там был телевизор, а во-вторых, хотелось посмотреть подарки.

На диване сидела парочка задержавшихся гостей с отцом, мама хлопотала со столом, унося на кухню полупустые тарелки и бутылки...

Я зашел. На меня, слава богу, внимания уже не обращали. Прошел вокруг стола... (У нас тогда был интересный стол, который при необходимости раздвигался и становился в два раза больше. В праздники мы его ставили на середину комнаты.)

Так вот, слева обошел вокруг стола и увидел ЕЕ! Свою судьбу! Она выглядела как обычная, разве что чуть толстая, книга в красной суперобложке...

До сих пор помню совершенно незнакомое до этого ощущение, которое даже не могу охарактеризовать. Наверное, его можно сравнить с ощущением человека, который среди множества вещей ищет одну-единственную, но не знает, ни как она выглядит, ни что из себя представляет. И этот человек перебирает множество всего, и он уже устал, и его внутренний голос уже устал твердить: "Не то! Не то!" И вот человек берет в руки искомую вещь, и еще даже не догадывается, что это она самая и есть, но у него внутри все замирает, и что-то так громко и уверенно говорит: "ВОТ ОНО!" И противостоять этому ощущению невозможно. Подобное я испытал потом еще раз, только спустя девять лет, когда впервые увидел своего гуру...

...Я встал, как вкопанный, и смотрел на книгу. Она лежала на стуле. В углу между окном и мебельной стенкой располагался телевизор, а между телевизором и боком стенки оставался небольшой промежуток, в котором и стоял стул... Я смотрел на красную книгу, сердце в груди билось, как сумасшедшее, и мне хотелось поскорее взять ее в руки и посмотреть, что же это такое. Но при гостях я не мог себе позволить проявлять интерес. Не помню уж почему. Наверное, из-за того, что не привык показывать свои чувства посторонним. До сих пор не изжил в себе этот комплекс, впрочем, может быть, и к лучшему.

Одним словом, я с деланным равнодушием полчаса мотал круги по комнате и "вокруг" книги-подарка, не в силах дождаться, когда же уйдут оставшиеся гости.

Наконец, в сопровождении родителей, они пошли на выход. Как только комната опустела, я схватил незнакомую книгу и, без запинки прочитав странное название "Бхагавад-Гита", стал ее листать. Меня тут же заворожила санскритская вязь, которую я увидел впервые. Рассмотрел все картинки, полистал, ничего не понял, кроме одного... Прямо тогда я дал себе слово: ЧТО БЫ В ЭТОЙ КНИГЕ НИ БЫЛО, я ее обязательно прочитаю от корки до корки. Это обещание было дано именно под влиянием того незнакомого внутреннего ощущения, которое я описал выше. Потому что сама книга для меня была закрыта. В том смысле, что я ничего не слышал о "Бхагавад-Гите", и вообще не знал, что находится в этой книге под красной обложкой. Может, художественный роман, а может нудная философия, может, какой-то древний эпос, а может... Листая книгу, я, впрочем, догадался, что это все-таки что-то философское. Мне понравились картинки, понравилась санскритская вязь, понравилось необычная толщина книги и то, как она лежит у меня в руках. Очень понравилось на десятой странице длинное имя: Ом Вишнупада Парамахамса Паривраджакачарья Аштоттара-шате Шри Шримад Бхактисиддханта Сарасвати Госвами Махараджа Прабхупада. Я раза с третьего прочитал его без запинки, и позавидовал, что у меня нет такого длинного имени... Когда родители вернулись в комнату, я торжественно зачитал им длиннющее имя и спросил, что это за книга. Они сказали, что не знают, что ее только что подарили, и что разбирайся сам, а потом нам скажешь. Кстати сказать, в то время книга еще считалась "лучшим подарком", потому что почти вся хорошая литература была в дефиците. Сейчас может показаться странным дарить на юбилей книжку, но в то время - это было совсем не странно. Да и стоила "Бхагавад-Гита" тогда 60 рублей. (До сих пор точно помню сумму, потом поймете почему). И это при средней месячной зарплате в 200 рублей!..

"Гиту" я сразу "прихватизировал"... С большим энтузиазмом взялся ее читать, но энтузиазм исчез практически сразу. Потому что книга показалась непонятной и от того скучной. А я к тому же начал читать по всем правилам, с самого начала, со всеми многочисленными, многостраничными предисловиями... Я же тогда не знал, что "Гиту" читают не так... В общем, скажу сразу, что первый раз я читал "Бхагавад-Гиту" полтора года. В добровольно-принудительном порядке. Я буквально заставлял себя брать ее и читать. Если бы не то слово, которое я дал себе, а самое главное, если бы не то ощущение!.. Я бы бросил чтение на первых двадцати-тридцати страницах предисловия... Но мне слишком ярко врезалось в память то внутреннее чувство, испытанное, когда я впервые увидел "Бхагавад-Гиту"! И еще одно ощущение, появившееся чуть позже, не позволяло мне забросить чтение "Гиты"... Каждый раз мне приходилось преодолевать какое-то непонятное сопротивление, чтобы взять книгу с полки (она стояла у меня на почетном центральном месте) и начать читать, но если мне все-таки удавалось заставить себя, то после чтения я ловил себя на ощущении какого-то внутреннего удовлетворения, как будто бы я сделал то, что должен был, хоть и не хотел. Это ощущение до сих пор со мной, когда я читаю "Гиту" или "Бхагаватам". Слава Богу, заставлять себя давно уже не надо...

Но это все было позже, уже в новом 1992 году. А после папиного дня рождения был еще интересный момент, о котором я хочу упомянуть.

Книга в красной обложке настолько захватила мое воображение, что, еще толком не приступив к чтению, я стал выяснять, что да как. Выяснилось, что мама давно видела на улице молодых людей со столиками, которые продавали "такие" книги. И мама давно хотела купить, но для нас они были слишком дороги. Как только я узнал, что есть и другие "такие" книги, я стал просить маму купить остальные. Еще не читая "Гиту", я говорил, что это самые лучшие книги, и у нас должен быть обязательно комплект. Я всегда доверял своему внутреннему чувству, поэтому просил настойчиво, хоть и понимая, что при такой сумасшедшей цене, мама вряд ли решится... Но через неделю мама вдруг пришла с работы счастливая и взволнованная. Торжественно достала из сумки четыре (!) книги: два томика Первой Песни "Шримад-Бхагаватам" (по 50 рублей каждый), "Науку самоосознания" (30 рублей) и "Учение Шри Чайтаньи" (25 рублей). А сейчас прикиньте: отец зарабатывал тогда двести рублей в месяц, мама - сто с небольшим. И при этом купить четыре книжки за 150 рублей! За половину месячного дохода семьи из четырех человек! Только сейчас я понимаю, насколько это был нереальный поступок, а тогда я был просто в восторге. Я с непонятным мне благоговением разглядывал книжки, пока мама не забрала их и не спрятала в верхний ящик шкафа между разных тряпок.

- Скоро папа придет, если он увидит эти книги и узнает, за сколько я их купила, он меня убьет! - сказала она. - Подождем до 31 декабря, тогда достанем и скажем, что это подарок на Новый Год, хорошо?

Весь месяц до нового года я приходил из школы, и пока никого не было дома, забирался на стул, доставал два синих томика в суперобложке и почтительно листал, приговаривая что-то вроде: "Вот прочитаю "Бхагавад-Гиту" и за вас примусь..."

Тридцать первого декабря мы с мамой показали "новогодний подарок", но к тому времени с деньгами стало твориться что-то непонятное (зарплаты и цены выросли в несколько раз, началась памятная инфляция начала 90-х), поэтому папа просто пожал плечами и покрутил пальцем у виска.

Разумеется, никто, кроме меня, купленные книги читать не стал.

В феврале 1992 года я поехал на первенство России по шахматам среди юношей. Это была моя первая самостоятельная вылазка. Без родителей, без маминой опеки. Не знаю уж, как она меня отпустила одного. Она хоть и русская, но по характеру - самая настоящая "еврейская мама", которые считают, что и в тридцать лет их сыночки еще слишком малы, чтобы делать что-то самостоятельно.

Мне очень понравилось. Мы поселились всей пермской группой в двух номерах гостиницы: трое (или четверо?) парней с тренером в одном, а две девушки - в другом. Причем номер девушек был в отдельно стоящем здании, и гораздо лучше нашего. Утром мы играли на турнире, потом весь день с ребятами слонялись по городу, обедали в столовых (каждый раз мы обедали в разных - так было интереснее. Правда, потом я облюбовал одну, и ходил только в нее), а вечером, вместо того, чтобы готовиться к следующей партии, мы все заваливались к девчонкам в номер и до поздней ночи проводили время там, пока злой тренер не вытаскивал нас и не гнал спать. При таком режиме на турнире я сыграл плохо, набрав четыре с половиной очка из девяти возможных, но зато получил множество интересных впечатлений. Тем более, что следующая моя самостоятельная вылазка из дома произошла только спустя шесть лет, после окончания вуза, когда я сначала уехал на пару недель в Москву, а потом на целый год - в деревню, где интенсивно занимался духовной практикой. Но об этом - позже.

Продолжение следует...