Маленькая Надежда

Сервис

Кирилл перевернулся на спину и уставился невидящим взором в потолок. Неуклюже порхала моль. Тварь Божья… Искала ли она Бога или просто место, чтобы отложить яйца? Кириллу казалось, что ее беспомощные движения напоминали его, Кирилла, ум. «Ищет ли он Бога, — подумал иеромонах. — Или мой ум ищет места, где можно отложить свои яйца…» Кирилл сел. Надежды на спасительный сон не было. Иеромонах стал наблюдать за молью, думая о своем. Она летала неуверенно, словно и не умела этого делать. Постоянно садилась на стену, потом вспархивала, кружилась какими-то жалкими рывками и вновь садилась, чтобы чуть-чуть проползти и взлететь снова.

Кирилл встал и подошел к окну. В ночи громко стрекотали цикады. Ночь делает тихое — громким. Слышался далекий собачий лай: в ближайшей деревне псы о чем-то беседовали друг с другом на своем резком языке. То здесь, то там затихали и начинались вновь трели ночных птиц. Ночь жила свой жизнью. Монастырь спал. Спали деревни. Они тоже жили своей жизнью.

Кирилл долго глядел в окно. Глаза его смотрели, но не видели, уши слушали, но не слышали. «Что этому миру до Бога? И что Богу до этого мира? И что Ему до меня и моих просьб?» — Кириллу стало горько. Стало горько и от того, что он говорил такое, чего нельзя было говорить, и от того, что сейчас такие слова казались правдой. «Я столь мал по сравнению с этим миром, а этот мир — лишь небольшая часть царства Бога… Этот мир и есть проявление Бога, потому что создан Им. Вот Он и появился «хоть как-нибудь». Разве нет? Почему я не могу довольствоваться этим? О Господи! Я не хочу мир вместо Тебя, я не хочу мир — в качестве Тебя, я хочу видеть Тебя прямо перед собой, чтобы Ты проявился Сам, не через кого-то или что-то, а Сам, непосредственно. Вера моя слаба. Вера не зависит от логики… Если Ты не поможешь мне, я пропал, потому что жизнь моя потеряна. Я не боюсь ада, потому что уже в аду. Я мечтаю отправиться в ад и гореть в адском пламени, потому что там я буду знать, что Ты есть. Но настоящий ад здесь, сейчас, в моем сердце, потому что я не знаю, что Ты есть… Нет, я знаю, что Ты есть, но… Что тогда?.. Я не понимаю, что Ты есть? Нет, я очень хорошо это понимаю… Тогда что?.. Самое страшное: несмотря на то, что я знаю и понимаю, я не верю в Тебя! Как это странно и ужасно… Мои мысли идут по кругу, и этот круг не имеет конца. О Господи! Что же мне делать? Так и жить с адом вместо сердца, с сомнениями вместо веры? Как это возможно? Я не хочу становиться лицемером. Не хочу! О Господи, я знаю, что не могу ни о чем просить Тебя. Кто я такой? Кто я такой, чтобы просить Тебя о чем-то? Но я не могу больше, моя жизнь стала невыносимой. Господь, пожалуйста, появись хоть как-нибудь!»

Кирилл заплакал. Он отвернулся от окна и быстро, словно ища спасения, рванулся к алтарю. Он упал на колени и продолжал неистово молиться: «О Господь, будь милостив ко мне! Будь милостив ко мне! Будь милостив ко мне! Я готов служить Тебе так, как Ты хочешь!..»

Кирилл молился, глядя на свою любимую икону: Младенец Иисус сидел на коленях Своей матери. Эта икона стояла в центре. Было еще несколько, но Кирилл обычно молился Матери Божьей и Младенцу. Монахи раньше немного подшучивали над ним, говоря, что в центре должно быть распятие, но Кирилл не слушал никого. Однажды, много лет назад, он поссорился с одним молодым монахом и тот, не найдя других причин, стал жаловаться настоятелю, что Кирилл-де не признает славной кончины Христа за грехи всего человечества. И доказательством тому — неправильно устроенный алтарь, где нет распятия. Настоятель пришел к Кириллу в келью. Они долго говорили, а чуть позже настоятель подарил Кириллу вот эту старинную икону, которой иеромонах и поклонялся с тех пор. Сварливому послушнику старец выговорил, что нехорошо искать недостатки в других, тем более в том, что касается таких сокровенных вещах, как поклонение Богу. После этого случая все в монастыре знали, что Кирилл поклоняется иконе с Младенцем и Богородице по благословению святого старца. Иеромонаха оставили в покое. Больше никто не приставал к нему с вопросами, почему на его личном алтаре нет распятия.

«…Я готов служит Тебе так, как Ты хочешь…» — Кирилл немного успокоился, снова подошел к окну, еще раз надеясь увидеть Бога в окружающем мире. Там ничего не изменилось. В окружающем мире ничего не изменилось. Только где-то несколько раз аукнула ночная птица. Вряд ли это было знаком Бога…

 

Кирилл отошел от окна, — и во второй раз он ничего не увидел и не услышал в ночи. Его келья еле-еле освещалась слабым светом луны. Было практически темно. Больше на ощупь и по памяти, Кирилл подошел к алтарю, достал свечу и зажег. Свет маленькой свечи вначале показался очень ярким, но потом как-то договорился с полумраком, и они стали сосуществовать вместе: вокруг свечи образовался шар света, а дальше, по углам кельи, нашел прибежище полумрак. В келье стало как будто тише, казалось, звуки ночи из-за окна, заметив горящую свечу, испуганно скрылись в лесу.

Страницы: 1 2 3 4

РанееВечное одиночество ДалееНитай! Возьми меня с собой!

Читать похожее

Комментирование закрыто.