Трудный переулок, или Притча про велосипедиста и злых собак

Один человек очень любил кататься на велосипеде. Катался каждый день, ну, точнее раз в неделю, по выходным. Но после сорока рабочие недели быстро пролетают, так что можно считать, что и каждый день катался. Впрочем, история не про время.

Жил любитель велосипеда в сельской местности, в тупике длинного и узкого переулка, по которому и ходить-то никто не ходил, разве что сами местные жители на работу утром и с работы вечером. И еще вот велосипедист ездил каждый день, а то и чаще — и в субботу, и в воскресенье.

В сельских дворах, как известно, держат собак. Как бы для охраны, но на самом деле больше от одиночества. Дворовые цепные псы кажутся еще более одинокими, чем люди. Вот некоторые из последних и сажают первых на цепь, чтобы иногда выйти из дома от тоски, взглянуть на преданно прыгающую вокруг животину и подумать, что не так уж у меня все и плохо. Кто-то вон меня даже и любит. Хоть и за похлебку. Хоть и на цепи… Впрочем, рассказ не про одиночество и даже не про цепи.

Катался наш велосипедист больше по лесу да по окраине родного поселка, доезжал по проселочной дороге до ближайшего городка, а потом ехал обратно. Нравилось очень педали крутить. Потому что когда едешь, то думается хорошо. А велосипедист был человек хоть и сельский, но умный. Что и не удивительно, если все выходные ездить и размышлять, а не с корешами водку пить. И все бы хорошо, да для того, чтобы покататься, из дома надо выехать, а потом в него заехать. А для этого два раза на дню приходилось по узкому проулку проезжать между заборов и ворот. Ну а изнывающим от безделья псам такое дело пропускать нельзя. И перед хозяевами за кормежку ответить, и воспользоваться поводом с соседями словом перегавкнуться, да и просто хоть чем-то заняться. Вот собаки и развлекались. Кто поглупее, просто кидаться из-под забора или ворот начинали, едва шуршание колес по гравию услышат, а кто поумнее, так развлечения придумывали. Одна шпингалетка с громким голосом поджидала велосипедиста притаясь, а когда тот проезжал у ее ворот, с торжествующим воплем кидалась под колеса на всю длину поводка. Доставать не доставала, но на нервах играла еще как. Пару раз велосипедист из-за нее чуть не навернулся, чем вызвал настоящий восторг у хитрой шавки.

Еще через четыре двора жил Чингиз — странная помесь овчарки и ньюфаундленда. Здоровенная псина, которая, услышав гомон коллег, сопровождающий передвижение велосипедиста, начинала молча подпрыгивать вверх. И когда любитель покататься проезжал рядом, над воротами взлетала черная лохматая голова и делала однократное, но очень суровое, гулкое и серьезное «гхаав!»

Вначале велосипедист ездил и все надеялся, что собакам надоест. Что они привыкнут, поймут — «это местный, лаять на него не надо». Но собакам не надоедало, год за годом ездил велосипедист по переулку, и каждый раз его сопровождал один и тот же концерт. Раздражало это ужасно. Даже если знаешь, что до ног и колес они не дотянутся, все равно каждый раз нервничаешь. Да и мелкая шавка, хоть и не вносила разнообразия в свои трюки, все равно довольно часто ловила погруженного в мысли философа, и тот едва не падал с велосипеда.

Раздражали и опасения, что хозяева забудут пристегнуть цепь или еще как отпустят по недосмотру своих псин… А ведь они лают с такой искренней злобой, с таким остервенением!.. Одним словом, все удовольствие от катания портилось возвращением по нервно-собачьему переулку.

Был еще один вариант — выйти из дома, повернуть направо и спуститься с крутого холма, таща велосипед на себе. Но это было очень неудобно, так что велосипедист год за годом терпел собачью ненависть, которая сопровождала его в путь и встречала по возвращении.

Но однажды, катаясь в очередное воскресенье, велосипедист задумался и заехал в город. Там, на остановке сидела старушка и гладила кота, что-то ласково приговаривая, и нашего велосипедиста словно осенило! «А что если с этими собаками просто подружиться?!»

И по возвращении он не стал разгоняться, чтобы быстрее проехать нелюбимый переулок, а затормозил у первых же ворот с черным дворовым псом. Тот привычно залился лаем, но быстро иссяк, удивленно глянув на стоящего за воротами велосипедиста.

— Ну и что ты ругаешься? — ласково спросил велосипедист, осторожно подходя к воротам.

— Уав-ав-ав-ав!

— Да-да, вот что ты сейчас говоришь? Зачем? Я тебе разве враг? Пять лет уже тут езжу, а ты все лаешь.

— Уав-ав-ав-ав!

— Хотя, может, я и сам виноват. Пять лет езжу, а познакомиться никак не соберусь…

Велосипедист говорил ласковым голосом, потом вежливо попрощался и пошел дальше, ведя велосипед рядом.

Так он познакомился со всеми собаками.

На следующее воскресенье снова прошелся пешком туда и обратно, разговаривая с каждой псиной, не обращая внимания на ответный лай. Те, что поглупее, тупо перебивали, гавкая, почти как обычно. А умные собаки слушали, нерешительно гавкая под конец беседы. Явно без былого энтузиазма, так, для порядку.

Страницы: 1 2