Мир тяжелого тумана (Дамана Госаи Чарита — 5)

Однажды Дамана Госаи приснился сон…

Вообще-то, надо напомнить на всякий случай, а то, может, кто забыл или вовсе не читал историй про этого замечательного брахмана из Према-пура. Дамана Госаи — это брахман, который жил себе поживал в маленьком поселке, что на берегу священной Ганги. Поживал не просто так, а с двумя любимыми женами и одни не менее любимым учеником.

Так вот, этому самому Дамане Госаи приснился сон. Странный. Можно сказать, кошмар. Снилось ему, что живет он в странной стране и в странном городе. Причем, страна эта — явно не Индия, а город, понятное дело, не индийский, хоть и называется как-то похоже на родной Према-пур.

И вот снится Дамане Госаи, что никакой он не индийский брахман, а какой-то парень с труднопроизносимым именем и фамилией. Причем живет не в уютном доме на берегу Ганги, а в маленькой клетушке из серого камня. Хотя тоже на берегу реки, но не Ганги, а… Даже название страшно произнести!

Но это еще полбеды. Поудивлялся Дамана и стал смотреть сон дальше. И все вокруг было странным. Вроде и ничего такого, а как-то все… Тихий ужас, одним словом. Вернее — двумя. Да, Дамана так и подумал — тихий ужас. Потому что тихо и медленно атмосфера сна стала сгущаться… И уже не удивляло, что каменная хижина оказалась одной из многих в высоченном доме. А чтобы оказаться на улице, надо было забраться в маленькую кладовку и нажать на круглую, как монета, штуковину. А потом оказалось, что во сне этом брахманам никто ничего не жертвует, и они должны сами работать. И Дамана во сне работал, как простой шудра. Добирался каждое утро до некоего мрачного помещения и ремонтировал там непонятные штуковины, которые были хоть и мертвые, но делали вид, что живые. А потом Дамане из сна все это надоело, и он стал писать писания, прикидываясь писателем. Потому что в мире сна нельзя писать прямо о том, о чем писать надо. Но все это было не страшно, даже забавно, самое страшное было в другом. Тихий ужас, что сдавливал со всех сторон, шел не от того, что люди мира сна жили, как насекомые, и даже не в том, что брахманы были вынуждены работать, а в том… Дамана Госаи сам не понял в чем тут было дело, но испугался не на шутку. Захотел было проснуться, да не тут-то было! Проснуться-то проснулся, но в мире сна. Прозвенел будильник, пора было работать. Сел за стол и приготовился писать. К этому времени он уже забыл, что спит, и на самом деле поверил, что живет в мире, где никто никого не любит…

А вот, в чем дело! Вот в чем суть кошмара-то! Не в высоких домах и коморках, что между этажами шныряют. Ни в странных штуках, что заменили живое общение и даже не в том, что брахманов никто не уважает и работать заставляют. Ерунда все это. Даже прикольно, когда во сне. А кошмар-то был в том, что в мире, который Дамане приснился, никто никого не любил. Даже жены мужей, а мужья жен, дети родителей, и родители детей, ученики учителей, и учителя учеников… Никто и никого. А вместо любви — только серый туман, который сжимал со всех сторон, не позволяя видеть дальше пары метров. Так все в том мире и ходили. Видели только себя и пару метров пространства вокруг. А с другими людьми общались через разные странные штуки, которые только делали вид, что пробиваются сквозь вездесущий туман, а на самом деле, они превращали живое в мертвое, не позволяя даже той любви, что иногда сверкала, превратиться в солнечный свет, способный рассеять туман…

И когда Дамана уже забыл, что спит, и уже стал обдумывать, как бы привыкнуть к этому туману и научиться его не замечать, в этот момент… Да, тот Дамана во сне уже почти пришел к выводу, что в мире, где никто никого не любит, тоже нельзя любить. И тогда туман перестанет быть туманом, превратившись в обычный воздух, которого не замечаешь. И кошмар перестанет быть кошмаром. Ведь это так просто — перестать любить…

И в тот момент, как Дамана-во-сне об этом подумал, тут же появился очень знакомый образ. Он появился в странной штуке, похожей на окно, не ведущее никуда. В это окно типа-Дамана зачем-то постоянно смотрел. В нем, правда, видны были зеленый луг и синее небо, но и то и другое — было ненастоящее, как и большинство вещей в том мире. А тут появился дорогой сердцу образ. Но не сам, а в образе буковок.

— Просыпайся, — сказала он.

— Чего? — не понял типа-Дамана.

— Просыпайся! — тогда уже голосом сказала Шеша, а потом из буковок превратилась в самую натуральную Шеша Дэви, залезла в ненастоящее окно и стала трясти типа-Даманау за плечи…

— Просыпайся! Просыпайся! — кричала она, пока Дамана не открыл глаза и не обнаружил, что лежит у себя в комнате, в прекрасном городе с прекрасным именем Према-пур, на берегу прекрасной реки с не менее прекрасным именем Ганга.

— Уф! Еле добудилась! Дорогой прабху, позвольте вам сообщить, что уже утро, и что пора совершить омовение и провести обряд поклонения матери Ганге, не говоря уж…

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9