Виток клубка
© М.М. - Янв 1, 1999 Повести и романы 3 2 Зашли : 123061 Обновления раздела
— Пусть будет так! — сказал Муни, и ветер тут же сменил направление, чтобы исполнилось желание того, у кого не было желаний. Ведь у Муни не накопилось бесконечной очереди, и промежуток между самим желанием и его исполнением не составил и доли мгновения.
Внезапно усилившийся и сменивший направление ветер принес с собой звуки музыки и пения. Теперь можно было, почти не напрягаясь, разобрать слова.
Я богат лишь в миг один, когда
«Радха-Шьям» поют мои уста!
Счастлив я иль чувствую тоску,
«Радха-Шьям» и «Сита-Рам» зову.
Выдох, вдох… Мне это не дано.
«Радха, Шьяма!» слышно лишь одно.
И смеюсь и плачу… Не пойму.
«Сита-Рам» и «Радха-Шьям» зову.
Я живу и плачу: «Сита-Рам!»
Я умру со смехом: «Радхе-Шьям!»
Если в сердце чувствую печаль,
«Радхе-Шьям!» кричу и «Сита-Рам!»
Жизнь идет иль кончилась вчера?
Кришна — мой! и Он — моя душа.
Будут звать и петь мои уста
«Радха-Шьям» и «Сита-Рам» всегда!
Муни слушал простую, но очень красивую мелодию, простые слова песни, посвященной Богу и Его различным именам. Что-то шевельнулось в закаленном медитацией сердце йога, и он почти с завистью подумал: «Для женщины единственный путь — это путь преданности. Преданность связывает преданного и объект преданности так же надежно, как многолетняя медитация, но насколько же путь преданности проще! Женщины не способны на многолетнюю медитацию, на контроль ума и понимание Абсолюта, но им так легко просто предаться Богу! И насколько же это проще, чем сотни жизней, проведенных в аскезах и медитации! А результат один и тот же…» Муни даже благословил в уме невидимых девушек, которые так искренне и красиво прославляли форму Абсолюта, на который Муни уже столько жизней медитировал. «Да, они поклоняются не самому Абсолюту, а Его форме, потому что для слабых умов безличная медитация не доступна, но разве Абсолют и Его форма — это разные вещи? Тот, у кого форма и содержание различаются, не может называться Абсолютом! Значит, они поклоняются тому же самому, на что медитирую я. И их и мой путь ведут к одному, потому что все есть Одно… Только вот я не могу получить освобождения уже столько жизней! Почему?..» Муни отвлекся от пения и погрузился в сложные и неприятные размышления, которые время от времени не давали мудрецу спокойно продолжать его практику. «Какой сегодня беспокойный день… — с неудовольствием подумал Муни. — Где там мой Шанта?..»
А Шанта осторожно пробирался в направлении, которое ему указал гуру. Он по-прежнему не слышал ничего особенного, слишком занятый поиском свободного от муравьев места, куда можно было бы сделать очередной шаг. Юноша не успел уйти слишком далеко, когда ветер внезапно усилился, и Шанта отчетливо услышал пение. Он остановился и неожиданно для себя заслушался. Мелодия была очень красивая. Сама песня и исполнение — тоже. Прозрачные звуки вины наполняли воздух. Они казались естественными, как пение птиц…
Вдруг Шанта узнал голос певицы, и его сердце отчаянно забилось.
— Это Мохини поет, — уверенно сказал Шанта. Ему захотелось немедленно идти вперед. Ему вдруг так захотелось снова увидеть Мохини! Какое-то почти забытое чувство заныло в груди, и Шанта невольно сделал несколько шагов в сторону, откуда слышалось пение.
Но почти сразу он встал как вкопанный, а еще через мгновение, несмотря на волнение и быстро бьющееся сердце, стал ругать себя:
— Ты — самый негодный ученик из всех, что я знаю! Твое отречение — лишь видимость, а на самом деле ты думаешь только о сладостях и женщинах! Но я не дам тебе снова управлять мной! Понял, негодяй?!
Шанта грозно сдвинул брови, как это иногда делал Муни, отчитывая ученика. Шанта сжал кулаки и решительно повернул обратно.
— Ты не обманешь меня, негодный ум! Я ученик великого гуру, а ты!.. А ты!.. А ты вообще непонятно что! — растерялся Шанта, вдруг сообразив, что толком не знает, что такое ум. «Надо будет у гуру спросить», — привычно подумал Шанта и, забыв о муравьях, зашагал назад, гордый своей победой.
— Я победил ум! — заявил Шанта, едва выйдя к заводи, где сидел Муни.
— Сначала отчитайся в том, за чем я тебя посылал! — осадил йог возбужденного ученика.
— Да, учитель… — Шанта смутился, подошел, неловко сел рядом с гуру. — Выше по реке действительно поют песни и играют на музыкальных инструментах, — сказал он. — Судя по всему, деревенские женщины отмечают какой-то праздник…
— Понятно… — начал было Муни.
— О! Теперь я даже отсюда слышу! — перебил учителя Шанта. — Едва-едва, обрывки слов и мелодии, но слышу! Вы слышите, учитель?..
— У тебя что-то со слухом. Я слышу все до последней ноты, — ответил Муни, а потом с неприкрытой иронией добавил. — Так что ты там говорил насчет победы над умом?
— Да! — воодушевился Шанта. — Я победил ум! Когда я подходил к поющим, я вдруг узнал голос Мохини… Помните? Она еще сюда приходила, приносила бальзам…
— Как же, помню, — усмехнулся Муни. — Наверное, твоя победа заключалась в том, что ты не побежал к ней навстречу, а вернулся ко мне… похвастаться своими достижениями?..
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Читать похожее
-
Глубокое море
01.02.2008 0
-
Пломбир за восемнадцать копеек
01.05.2008 0
-
Реальная нереальность
01.11.2005 0
Спасибо Вам за это чудо!
Июн 10, 2011
Спасибо Вам за это чудо!
Прочитал, буквально, на одном дыхании!
Как только появится такая возможность — куплю электронную версию, распечатаю и ознакомлю своих наставников и соратников.
Лично на меня сильно повлиял эпизод, где Шанта наконец-то понял, чтО такое настоящая медитация; в этот момент у меня мелькнула мысль, что я тоже хочу это понять…
Низкий Вам поклон.
Да благословит Господь Вас и Вашу семью!
С уважением, Павел.
hela
Июл 21, 2011
Можно ли досрочно присвоить звание «ЛУЧШЕЕ» этой повести?
Волшебно!Погружаешься в повествование и живешь им.И привязываешься)))И не жалеешь,что привязался.
Максим,хотелось бы маленький словарик с Вашим толкованием упомянутых имен и терминов для непосвященных,можно отдельной статьей.
Дмитрий
Окт 11, 2011
Произведение очень понравилось. С удовольствием прочитал бы продолжение.
Заставляет задуматься : «Сколько жизней мне теперь предстоит хрюкать?»